Преподавание советского права в XXI веке #

Анна Лукина (Лондонская школа экономики / Кембриджский университет), Екатерина Мишина (Свободный Университет / Brīvā Universitāte)

Статья впервые была опубликована в журнале «The Soviet and Post-Soviet Review»: Lukina A., Mishina E. Teaching Soviet Law in the 21st Century // The Soviet and Post-Soviet Review. 51(3), 322-358. URL: https://doi.org/10.30965/18763324-05103003.

Аннотация. Данная статья, обращаясь к необходимости изучения взаимосвязи между правом и политикой, ставит своей целью изучить возможность — и необходимость — преподавания советского права, где эти взаимовыгодные отношения приняли особенно ощутимую форму. Во-первых, она анализирует, как советское право преподавалось как в советском государстве, так и за рубежом в соответствующий исторический период, определяя основные проблемы, связанные, соответственно, с отсутствием академической свободы и сложностью погружения в политический контекст. Во-вторых, статья аргументирует необходимость возрождения этой практики в наши дни, поскольку советское право может многое рассказать о советской истории, праве в целом и его взаимодействии с политикой, а также о современных правовых и политических событиях в России. В-третьих, на основе опыта авторов по разработке и преподаванию курсов по советскому праву статья дает представление о том, как можно преподавать советское право в наши дни.

Благодарности. В первую очередь, мы благодарим Свободный Университет (Brīvā Universitāte) за предоставление платформы для наших курсов, описанных в статье, и наших студентов и коллег, которые продолжают вдохновлять нашу преподавательскую деятельность. Важная часть нашего исследования основана на интервью с преподавателями советского права и студентами, изучавшими советское право как в Советском Союзе / постсоветских странах, так и на Западе, и мы благодарим наших респондентов за их время. Мы также признательны аудитории 55-й Ежегодной Конвенции ASEEES (Association for Slavic, East European, and Eurasian Studies) (2023), где мы представили результаты нашей работы на круглом столе. Кроме того, мы безгранично благодарны Профессору Кэтрин Хендли за её ценные замечания. Все ошибки являются нашими собственными.

1. Введение #

Отношения между правом и политикой сложны. Несмотря на то, что многие воспринимают как противоположные концепции, поскольку политику часто считают местом драматических разногласий, а право беспристрастным исследованием, эти два понятия тесно связаны. Право часто играет роль инструмента, с помощью которого политические амбиции законодателей и других государственных акторов трансформируются в более конкретные права и обязанности их субъектов. Это касается и опыта авторитарных и тоталитарных режимов, которые, в отличие от демократий, не заинтересованы в разделении политики и права. История Советского Союза — один из самых ярких примеров. Октябрьская революция 1917 года положила начало не только новому советскому государству, но и новой системе права. Основываясь на континентальной правовой системе, она сохранила некоторые её черты, такие как преобладание статутного права и отсутствие прецедента, но отличалась тем, что была основана на социалистической экономике, служила коммунистической идеологии и соединяла юридическое и политическое, сделав Коммунистическую партию Советского Союза своим самым влиятельным органом. С этого момента советское право стало предметом интереса не только в этом новом государстве, но и за его пределами. Как и в Советском Союзе, так и на Западе советское право не только исследовалось, но и преподавалось будущим поколениям учёных, юристов и госслужащих.

Несмотря на это, изучение советского права потеряло свою актуальность в 1990-х. После распада Советского Союза и последующих изменений в экономике, политической структуре и идеологии советское право было постепенно заменено новым законодательством постсоветских государств, включая современную Россию. Однако, как будет рассмотрено в данной статье, не стоит изгонять советское право из аудитории с такой готовностью, ибо для сохранения советского права в учебном плане есть причины как теоретического, так и практического значения. Это не значит, что мы должны быть связаны устарелыми методами преподавания советского права. Новые времена требуют новых подходов к преподаванию советского права, которые не только переформулируют правовые нормы, но и проблематизируют и контекстуализируют их на фоне 21-го века.

Данная статья структурирована следующим образом. Во-первых (в ч. 2), она даст короткую историческую справку об изучении советского права в Советском Союзе и на Западе (в основном США), подчёркивая политические и педагогические вызовы, с которыми сталкивались преподаватели советского права. Эта часть будет основываться не только на доступной вторичной литературе, но и на более чем 20 неструктурированных интервью со студентами и преподавателями как в Советском Союзе, так и на Западе, чьи инициалы указаны в скобках в тексте. Хотя число респондентов (19 студентов и 10 профессоров, из которых 11 студентов и 3 профессора учились или преподавали в Советском Союзе, а 8 студентов и 7 профессоров — на Западе) слишком мало, чтобы делать окончательные выводы, оно значительно, чтобы составить представление о том, что представляло собой изучение и преподавание советского права в то время. Во-вторых (в ч. 3), в данной статье будут приведены причины необходимости возрождения преподавания советского права в наши дни. В-третьих (в ч. 4), здесь будут представлены некоторые предложения о том, как это можно сделать, основанные на опыте авторов в разработке и проведении курсов по советскому праву, расширенные версии учебных планов которых представлены в Приложениях 1 и 2.

2. История преподавания советского права #

2.1. Советский Союз #

Каким было юридическое образование в Советском Союзе? Чтобы ответить на этот вопрос, следует обратиться к истокам советского права и государства. Необходимость обеспечения надлежащего преподавания курсов по новому советскому праву, вызванная радикальными изменениями политического строя, была провозглашена представителями нового режима вскоре после большевистской революции 1917 года. В соответствии с решением Пятого (V) Всероссийского съезда Советов (1918) в учебные планы всех национальных учебных заведений Советской России были включены курсы, посвященные изучению Конституции РСФСР 1918 года, ее разъяснению и толкованию.

Курс «История советского государства и права» читался даже на так называемых «рабфаках»¹. Юридическая подготовка была сосредоточена главным образом на изучении основ конституционного права (которое при советской власти называлось «государственным правом») — как правило, в ущерб другим областям права. В первые годы советской власти на преподавание права повлияло общее отношение к праву как к временному явлению, относящемуся к периоду диктатуры пролетариата². После победы коммунизма право, согласно господствовавшей в то время идеологии, должно было неизбежно «отмереть»³ вместе с государством, семьей и т.д. Таким образом, преподавание права в 1920-е годы носило ограниченный характер, основывалось на большевистской идеологии и было сильно политизировано, а надлежащая методология преподавания права отсутствовала. Как отмечал в 1927 году известный советский ученый-правовед Иван Перетерский, преподававший юриспруденцию как до, так и после большевистской революции, доступные методы преподавания советского права были недостаточными, в то время как надлежащее преподавание советского права было жизненно важным⁴. Это было время, когда уже начался процесс переосмысления роли права в советском государстве. Первоначально большевики с гордостью заявляли о своем разрыве с российской правовой традицией, однако, когда В. Ленин и И. Сталин столкнулись с проблемой управления страной, они были вынуждены задуматься о том, какую роль должно играть право в том, что они считали недавно созданным социалистическим обществом⁵. К 1930-м годам стало ясно, что ранние революционные идеи о неизбежном отмирании права, государства, семьи и других базовых институтов были нереалистичными. Но, как обсуждалось выше, государство сохранило уголовное законодательство по соображениям целесообразности.

Позже, однако, курс был изменен. Андрей Вышинский, занимавший пост Генерального Прокурора СССР с 1935 по 1939 гг, с 1930 года писал о важности права как средства защиты того, что он считал новым социалистическим государством⁶. Померанц цитирует утверждение Вышинского о том, что право не только не исчезнет, но и послужит основой социализма⁷. В начале 1930-х годов идея о том, что право, семья и государство неизбежно отомрут, исчезла из внутриполитической повестки дня. Наряду с «социалистической государственностью» и семьей, «социалистическая законность» стала частью «новой Святой Троицы партийной идеологии»⁸. Изменение отношения к праву стимулировало потребность в хорошо образованных юристах. Это была непростая задача. В течение почти двух десятилетий советские политики воспринимали низкий образовательный уровень своих юристов как должное и почти ничего не предпринимали, чтобы это изменить⁹. В 1920-1930-е годы высшее юридическое образование находилось в упадке. В 1920-е годы выпуск юристов в РСФСР составлял в среднем всего 500 человек в год. В 1930-х годах эта цифра снизилась до 3 с половиной сотен человек, а в 1933 году выпускниками стали всего 180 юристов¹⁰. В конце 1930-х годов началась политизация юридического образования¹¹. В 1938 году Вышинский выступил с резкой критикой «вредительских» теорий отмирания государства и права и дал доктринальное определение права, в том числе советского, как «совокупности правил поведения, выражающих волю господствующего класса, установленных в законодательном порядке, а также обычаев и правил общежития, санкционированных государственной властью, применение которых обеспечивается принудительной силой государства в целях охраны, закрепления и развития общественных отношений и порядков, выгодных и угодных господствующему классу»¹². Говоря о советском юридическом образовании в 1930-е годы, Джон Хазард отмечает, что оно было полностью централизованным, и указывает, что до 1936 года каждый юридический институт был разделен на два факультета, именовавшиеся судебно-прокурорский факультет и гражданско-правовой факультет¹³. Количество высших юридических учебных заведений было явно недостаточным. В 1946 году в Советском Союзе было 9 юридических факультетов, юридический факультет института торговли, Военно-юридическая академия и 9 юридических факультетов в университетах Ленинграда, Москвы, Тбилиси, Еревана, Киева, Львова, Баку, Риги, Тарту и Вильнюса.

После Второй мировой войны было принято Постановление Центрального комитета Всесоюзной коммунистической партии большевиков от 05 октября 1946 года, которое определило цели дальнейшего развития советской системы юридического образования. Новые учебные планы юридических вузов, утвержденные Министерством высшего образования СССР, включали диалектический и исторический материализм, историю иностранных дел, экономику и политику зарубежных стран¹⁴. Постепенно учебные планы высших юридических учебных заведений были дополнены несколькими новыми курсами, которые обеспечили дальнейшую популяризацию советского юридического образования: «История Коммунистической партии Советского Союза», «Марксистско-ленинская философия», «Политическая экономия капитализма и социализма», «Марксистско-ленинская и профессиональная этика». Преподавание нового курса «Научный атеизм» началось в 1959–1960 годах — сначала как факультативного, а в начале 1970-х годов ставшего обязательным¹⁵. Иван Шебанов предлагает следующую классификацию обязательных курсов в учебных планах советских юридических вузов в начале 1960-х годов. Первая категория — это методологические и исторические науки, включающие такие курсы, как «Марксистско-ленинская теория государства и права», «История государства и права СССР» и другие. Вторая (специальные юридические науки) включала в себя «Советское государственное право», «Советское колхозное право», «Советское уголовное право» и др. Шебанов отмечает, что при преподавании этого курса преподаватели должны были продемонстрировать фундаментальные различия между этими областями советского права и соответствующими областями права буржуазных стран. Третья категория — это курсы по государству и праву зарубежных стран и регулированию международных отношений, такие как «Государственное право социалистических стран», «Государственное право буржуазных стран» и «Международное право». Наконец, в-четвёртых, существовали курсы, необходимые для отправления правосудия и надлежащего применения законов государственными органами и должностными лицами, например, «Криминалистика» и «Советская правовая статистика и бухгалтерский учет». Важно отметить, что учебные планы были практически идентичны, а единая учебная программа юридической школы предполагала единообразие преподавания и источников информации¹⁶.

Некоторые курсы, которые были обязательны только для тех, кто специализировался в определенных областях права (например, уголовное право), также были сильно политизированы и охватывали такие темы, как «Выполнение решений XXVII съезда Коммунистической партии Советского Союза в борьбе с экономической преступностью», «Современные проблемы отправления правосудия» и «Реакционный характер буржуазного уголовного процесса»¹⁷. Курсы, включавшие информацию об иностранных государствах, не входящих в Варшавский договор («Международное частное право», «Государственное право буржуазных и развивающихся стран», «Гражданское и торговое право капиталистических стран»), должны были представлять критический взгляд на капиталистические страны. Сравнивая учебные планы юридических вузов 1980-х годов с учебными планами начала 1960-х и 1937–1938¹⁸ годов, можно легко увидеть, что перечень курсов не претерпел принципиальных изменений. Военная подготовка, которая была обязательной для мужчин, а в некоторых местах и для женщин, была включена в учебные планы советских высших учебных заведений с 1926 года¹⁹.

Как отметили несколько респондентов, участвовавших в опросах, общие принципы и задачи юридического образования в то время включали в себя формирование, в частности, уважения к советскому государству, праву и социалистической законности; желание и навыки активно защищать интересы государства, общества и отдельных лиц; а также навыки противостоять неправильным взглядам на государство и право, а также развенчивать подобные взгляды. От преподавателей, которые вели эти политически чувствительные курсы, требовалось последовательно демонстрировать преимущества советской власти и критиковать «капиталистические» институты и практику. Например, на часто задаваемый вопрос о том, почему избирательная система, при которой в каждом избирательном округе баллотируются два или более кандидата, хуже советской, при которой в каждом избирательном округе баллотируется только один кандидат, обычно давались следующие ответы: «Советскому Союзу не нужна многопартийная система — у советских людей есть одни и те же цели, выражаемые одной политической партией» (ОК), или «выборы, где в каждом избирательном округе баллотируется один кандидат, представляют собой одно из самых впечатляющих достижений социализма» (ГМ). Результатом невыполнения этого требования могло стать наказание, налагаемое парткомом (комитетом коммунистической партии юридического факультета или университета) или, в худшем случае, могло серьезно повредить карьере такого преподавателя²⁰. Преподавание советского права было менее рискованным, чем курсы, включающие в себя какой-либо «иностранный элемент», и некоторые преподаватели допускали и даже поощряли дискуссии в классе, при условии, что они не включали открытую критику советской системы. Отвечая на наши вопросы, большинство респондентов отметили роль преподавателей, поскольку среди них были профессора, которые могли рассказывать о скучных вещах в действительно интересной манере. Один респондент упомянул профессора, который предложил студентам задуматься о том, почему многие нормативно-правовые акты были инициированы в Центральном комитете Коммунистической партии (ОК). Это было крайне необычно для советских времен: полномочия КПСС и ее высшего органа не подлежали сомнению. Другой респондент отметил, что один профессор отличался от других преподавателей, поскольку он инициировал дискуссии и объяснял недостатки существующей системы власти (ОС).

Обычно преподаватели были сдержанны на занятиях и скрывали свои чувства и взгляды; их комментарии (если таковые и были) обычно касались устаревших нормативных правовых актов и почти никогда — конкретных исторических событий (EA). Тем не менее, в частных беседах со студентами они могли быть открытыми (СК). Один из респондентов упоминал негативные и стрессовые аспекты преподавания советского права, такие как формирование псевдоправовых институтов и процедур, которые обеспечивали советскую, социалистическую природу права и находились под сильным влиянием политики Коммунистической партии; чрезмерная регламентация общественных отношений, характеризующаяся проникновением государства в неподконтрольные ему сферы; жесткая регламентация юридического образования, проявляющаяся в единообразии учебных планов, источников, форм и методов преподавания, необходимости согласовывать каждую мелочь с руководством преподавателя, чрезмерной подотчетности, а также почти тотальным отсутствием возможности выражать индивидуальную точку зрения и предлагать новые курсы; а также огромный разрыв между теорией и практикой, знаниями, полученными в университете, и последующим профессиональным поведением (EA).

Очевидно, что, поскольку право было необходимо для создания и поддержания нового политического порядка, юридическое образование в советском государстве преследовало ту же цель. Преподавание права стало совершенно очевидно идеологической задачей, имеющей академическое и профессиональное значение. Это повлияло на то, чему учили и как это преподавалось.

2.2. Запад #

Настало время обратиться к тому, как советское право преподавалось на Западе, прежде всего в Соединённых Штатах Америки, которые стали основным центром советологии²¹. Как пишет Сагатьене, «до Второй мировой войны очень немногие западные ученые интересовались советским правом, и большинство из них находились в Европе²²». Она приводит следующие причины этого: общее скептическое отношение к зарождающемуся антикапиталистическому государству, ограниченный доступ к первичным материалам, сводки о политических репрессиях, языковой барьер, а также изменчивость и неопределенность роли права, признаваемая самими советскими юристами²³. Несмотря на это, даже в то время появились первые советологи, такие как Джон Хазард. Хазард, основатель науки советского права на Западе, был учёным и практикующим юристом, прошедшим курс обучения в Московском юридическом институте (сейчас — факультет права Московского государственного университета). В 1946 году он основал Российский институт в Колумбийском университете (сейчас Институт Харримана), первый в США институт «региональных исследований», объединивший специалистов по различным аспектам советологии и задавший тон междисциплинарному изучению Советского Союза²⁴. Хазард стал наставником следующего поколения советологов, включая Дональда Барри, Гарольда Бермана, Уильяма Батлера, Джорджа Гинзбургса, Питера Мэггса, Джона Куигли и Роберта Шарлета.

В отличие от советского юридического образования, описанного выше, юридическое образование в США было на уровне магистратуры, нежели бакалавриата. Кроме того, что особенно важно в контексте этой статьи, сравнительное правоведение и зарубежное право было лишь небольшой частью учебного плана в сравнении с предметами, посвященными внутреннему правовому регулированию. Тем не менее, курсы советского права обрели некоторую популярность. Несмотря на то, что многие на Западе хотели бы описать свой поход к изучению права как аполитичный, в отличие от его советских аналогов, политика играла большую роль в интересе к советскому праву. Во-первых, Винтертон описывает растущий интерес к сравнительному правоведению как результат популярности интернационализма, согласно которому «изучение права зарубежных стран является лучшим средством поддержания мира во всём мире»²⁵. Во-вторых, другая причина популярности именно советского права была связана с началом Холодной войны, в контексте которой преподавание этого предмета имело под собой явную идеологическую цель. В 1951 году Хазард писал, проводя параллель с изучением «буржуазного права» в Советском Союзе, что «преподавание сравнительного правоведения в американских школах права может быть использовано для такой же цели — совершенствования американского права и убеждения американских студентов-юристов в преимуществе их правовой системы»²⁶. «Таким образом, — говорил Хазард, — изучение сравнительного правоведения может быть инструментом текущей идеологической борьбы»²⁷. Конечно, к этому аргументу можно отнестись с пониманием как к попытке прагматичного обоснования изучения советского права в контексте враждебности к всему советскому, однако он, тем не менее, отражал дух времени.

Преподавание советского права имело свои трудности. Некоторые барьеры, с которыми изначально столкнулись преподаватели советского права, имели практический характер. Во время командировки Хазарда в Москву получить доступ к советским источникам, как юридическим документам, так и работам советских учёных-юристов, даже на русском — и тем более на английском — было практически невозможно. Однако это изменилось после Второй мировой войны. Как сказал один из наших респондентов, «я думаю, что из всех иностранных правовых систем по советскому праву было доступно больше всего англоязычных материалов — своего рода бонус холодной войны для тех из нас, кто преподавал в этой области» (ДХ). Со временем западные исследователи стали разрабатывать собственные учебные материалы, такие как два главных конкурирующих пособия: «The Soviet Legal System: Contemporary Documentation and Historical Commentary»²⁸ под редакцией Джона Хазарда, Исаака Шапиро, Питера Мэггса и Уильяма Батера (ПМ, УБ, УП, КХ) и «Ideas and Forces in Soviet Legal History: A Reader on the Soviet State and Law» под редакцией Зигурдса Зиле (ПМ, ДТ)²⁹. Дополнение Батлера «Basic Documents on the Soviet Legal System» (УБ, ДХ)³⁰ включало в себя английский перевод советских законодательных актов. Как заметил один из респондентов, доступ к подзаконным актам, тем не менее, продолжал быть ограничен даже внутри Советского Союза из соображений полнейшей секретности (ПС).

Другие, более глубокие проблемы, стоявшие перед преподавателями советского права на Западе, были связаны с возможностью коммуникации более широкого контекста, в котором развивались первичные советские источники. В этой области образовались два раскола. Во-первых, некоторые из респондентов описывали невнимательность своих профессоров к политическим основам советского права. К примеру, двое из них критиковали подход их профессора, который он сам назвал «документарным подходом к сравнительному праву» (УБ), как излишне направленный на изучение «права в книгах, а не социальных реалий, в которых оно находилось» (КХ). Один из них даже представлял этот подход как контрпример в своих собственных исследованиях, целью которых было «определить место права и рассмотреть, как оно было встроено в общество» (ЮХ), цитируя «телефонное право», при котором суды рассматривали дела в условиях давления государственных чиновников (ЮХ). Другие респонденты также предпочитали альтернативные к этому «легалистскому» способы преподавания советского права — как «право и общество» Роберта Кагана (КХ) и политологический подход Питера Реддавейя (ЮХ), более подходящие к изучению этой правовой системы во всей её полноте. Другой респондент, политолог, описал, как его студенты «не читали законы и кодексы», так как «они не планировали становиться юристами <…> и читать кодексы на любом языке было трудоёмким занятием» (УП). Вместо этого он стремился «дать им представление о праве без изучения кодексов» (УП).

Во-вторых, другой диалог образовался вокруг вопроса о том, как представить советское право в контексте его противоречия с западными представлениями о добре и справедливости. Один из респондентов-преподавателей был представлен своими студентами как демонстрирующий «уважение к социалистическим правовым системам» (ЮХ) и «изо всех сил старался быть максимально нейтральным» (КХ). Для одного из них такой подход не был «достаточно критичным и реалистичным» (ЮХ). Однако этот же профессор защитил свой преподавательский подход в следующем высказывании, которое стоит процитировать полностью:

Нет особого смысла читать курс сравнительного правоведения, который представляет собой лишь критику иностранных правовых систем. Какой в этом смысл? Настоящий смысл в том, чтобы научиться чему-то на чужом опыте. Это может быть хороший опыт, а может быть и плохой. Но если вы не желаете концентрироваться только на негативной стороне вещей, я не думаю, что это действительно стоит чьего-либо времени (ВБ).

Таким образом, несмотря на то, что преподаватели советского права на Западе не были ограничены в своих академических свободах в такой же мере, как их советские коллеги, это не означало, что политика была вне их поля зрения. Тем не менее, их главная задача заключалась не в том, чтобы играть по определённому политическому сценарию, а по-настоящему осмыслить пересечение политики и права в этом контексте. Таким образом, языковой барьер, культурные различия и отсутствие доступа к советским источникам заставляли западных ученых более творчески подходить к разработке и преподаванию курсов по советскому праву.

3. Зачем изучать советское право в 21 веке? #

3.1. Понимание советской истории #

Изучение и преподавание советского права в наше время может показаться бесполезным. Советское право не существует сейчас и, согласно многим, может представлять интерес только с исторической точки зрения. Более того, распространено мнение, что изучение советского права не может быть полезным даже для историков, так как оно было лишь «витриной» и не имело никакого отношения к тому, как советское государство функционировало на самом деле. Однако это мнение ошибочно по двум причинам. Во-первых, несмотря на то, что не все советские законы соблюдались на практике, Советский Союз сознательно воспринимал право как часть своего политического проекта и использовал его в своих целях, особенно после «рефетишизации» права в начале 1930-х. Советский Союз, в выражениях Френкеля, был «двойным государством»³¹. Берман³², Шарлет³³ и Смит³⁴ разделяли мнение, что Советский Союз включал в себя две системы права — основанную на законности и следующую политическим интересам. Таким образом, по крайней мере часть советского права функционировала должным образом, что не стоит обесценивать.

Кроме того, даже политическая сфера или сфера исключительных привилегий советского государства была тесно связана с правом, так как, по признанию Бермана, разделение между этими двумя системами «было не таким же чистым»³⁵. Можно привести пример показательных процессов³⁶ — с ранних «демонстрационных процессов» после Октябрьской Революции до московских процессов сталинского периода и делу Рокотова-Файбишенко при Хрущёве — которые использовали суд, чтобы приговорить «врагов народа» не только к смерти, но и к позору в глазах общественности. Кроме того, секретный террор за закрытыми дверьми также поддерживался правовыми инструментами. Можно привести пример печально известного оперативного приказа Народного Комиссариата Внутренних Дел (НКВД) № 00447 от 30 июля 1937 года «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и др. антисоветских элементов», который устанавливал задачи для местных органов власти высылке, заключению в тюрьму или убийству таких «элементов» и создавал для их выполнения внесудебные трибуналы, или «тройки».

Во-вторых, даже если советское право действительно было «фальшивым» в смысле, указанном ранее, оно всё равно представляло собой легитимный объект исследования. Понимание того, как работала такая «витрина» и пропаганда в целом — ключ к наиболее полному изучению тоталитарного режима, так как его успех зависит от этих методов, и большая часть жизни в таком государстве ориентирована на них. Таким образом, по словам Бермана,

Советская система опасна не потому, что в ней нет права и справедливости, а скорее потому, что она развивает новый тип права, который, хотя и помогает удовлетворить потребности людей в справедливости в их личных и социальных отношениях, в то же время примиряется с политической и идеологической тиранией³⁷.

Этот «истинный характер» отношений между правом и государством, отмечал Берман, лишь будет «затуманен» «жестоким и лицемерным разоблачением советской системы³⁸.» Поэтому этот особый тип права должен изучаться, чтобы наиболее полно представить себе, как советское государство использовало форму права для осуществления, к лучшему или худшему, своих целей.

3.2. Узнавая больше о праве #

Изучение советского права, помимо прочего, важно для формирования более детального взгляда на право и его взаимодействие с политикой. Согласно Лоббану, «в той мере, в какой теория стремится дать универсальное объяснение правовых явлений, история ставит задачу проверить, могут ли данные, которые она предоставляет, быть объяснены с помощью модели³⁹.» Важность советского права в частности подчёркивается тем, как несмотря на стремление западной правовой теории к всесторонности и универсальности и ее общее признание как успешно соответствующей этим целям, её, по словам Лоббана, «модель», основана на ограниченном числе «данных», полученных от «типичных» экземпляров правовых систем. Советское право расширяет круг этих примеров и тем самым ниспровергает некоторые наши представления о праве в целом.

Во-первых, большинство западных трудов по теории права основаны на двух правовых системах — романо-германской и англо-саксонской. Несмотря на то, что советское право сохранило в себе наследие правовой системы Российской империи⁴⁰, оно всё же может считаться представителем новой социалистической правовой системы. Рене Давид первым описал социалистическое право как отдельную правовую систему⁴¹, уникальную по трем причинам. Во-первых, социалистическое право представляло собой временную (или «революционную»), а не постоянную модель правовых отношений⁴². Во-вторых, в этой правовой системе право «подчинено <…> задаче создания нового экономического порядка»⁴³. В-третьих, в этой правовой системе «частное право утратило свой приоритет — всё право теперь стало публичным»⁴⁴. В результате того, что советское право отличается от других по своей сути, сосредоточение внимания на нем предоставляет уникальную возможность изучить правовую систему, которая отличается по своей природе, что позволяет нам сверить с ней наши общие юридические предположения.

Во-вторых, западная юриспруденция в основном фокусируется на либеральных демократиях, а не тоталитарных и авторитарных режимах, и советское государство вновь представляет полезные контрафактические предположения, и в этом контексте взаимодействие права и политики приобретает наиболее ощутимые формы. Например, многие философско-правовые дискуссии опираются на предположение о существовании демократически избранной законодательной власти и независимых судов. Однако в случае Советского Союза эти предположения не работали. Во-первых, несмотря на то, что в Советском Союзе сохранялась видимость демократии при избрании Съезда Советов, а затем и Верховного Совета, на практике выборы были одномандатными и однопартийными, и, что более важно, истинный центр власти находился в высших эшелонах Коммунистической партии. Во-вторых, и прокуроры, и суды, и даже адвокаты были как формально, так и практически подчинены интересам советского государства. Авторитаризм советского права в очередной раз позволяет нам пересмотреть наши исходные предположения о том, что стоит на кону в спорах о природе права и политики, в частности, исследовать, как работает право в недемократических условиях.

В-третьих, большинство правовых теорий основывается на модели справедливых правовых законов, а не на несправедливых «законах зла» (evil law). Несмотря на то, что не всё советское право было морально неправовым, этот термин можно применить по меньшей мере к некоторым законодательным актам определённых периодов, например, сталинского.

Такое сосредоточение внимания на морально несправедливом законе подчеркивает важную, как в теоретическом, так и в практическом плане, истину о природе права.

Закон — это инструмент, который может служить и добру, и злу, так как даже режимы зла нуждаются в законе, несмотря на то что он сдерживает их в той же мере, в которой не сдерживает беззаконие⁴⁵.

Это не просто важная концептуальная истина, но и то, что может предотвратить чрезмерную переоценку закона и сделать нас более внимательными к рискам, которые он несет. В результате советское право имеет значение для развития нашего понимания права в целом.

3.3. Понимание современных тенденций #

Изучение советского права предлагает уникальную точку зрения, позволяющую понять как право, так и политику современной России и других постсоциалистических государств. Как отмечает Сагатиене, «без понимания советского правового прошлого невозможно понять правовую реальность современной России и бывших коммунистических государств, а также предсказать их ближайшее будущее»⁴⁶. Это особенно актуально в свете «ресоветизации», происходящей в некоторых постсоветских государствах. Из-за ограниченности объема статьи это будет продемонстрировано только на примере России.

После распада Советского Союза советское право стало архаичным явлением. Однако основополагающие установки, заложенные в практике, не исчезли навсегда, а «проснулись» в 2000-х годах. Это можно объяснить, по крайней мере, двумя факторами. Один из них заключался в том, что возрождение стало возможным благодаря неспособности российского государства и общества «полностью порвать» с советским наследием. Осознание ужасов советского прошлого было довольно кратким и не породило значительную саморефлексию. Еще более поразительно, что не было предпринято никаких попыток провести люстрацию, что означало, что многие кадры советской эпохи остались на ключевых должностях в правоохранительных и государственных органах. Другая причина, в силу которой возродились советские юридические практики, заключалась в наличии на то политической воли. Советское право доказало свою эффективность в укреплении и удержании власти. Президент России Владимир Путин, впервые избранный в 2000 году, и его сподвижники сочли, что использование этого наследия особенно ценно для их собственного долголетия.

Первый сигнал о возрождении советского права был подан в 2003 году, когда возбуждение уголовных дел против Михаила Ходорковского и Платона Лебедева возродило такие узнаваемые черты советских времен, как избирательное применение закона, персонификация наказания, обвинительный уклон и открытое игнорирование презумпции невиновности. За этими делами последовал ряд дел, возбужденных против сотрудников ЮКОСа; эти дела открыли ящик Пандоры ресоветизации и ознаменовали второе пришествие наихудших традиций и практик советского права.

В 2010-е годы возродилась «концепция врага» — неотъемлемая часть советской идеологии, которая просочилась в законодательство, поскольку существование внутренних и внешних врагов оправдывало жесткие меры, эскалацию уголовных репрессий и политических преследований⁴⁷. «Классовые враги Республики Советов» (Конституция Советской России 1918 года), «враги Советского государства» (Конституция СССР 1924 года, Уголовный кодекс РСФСР 1926 года), «враги народа» («Закон о трех колосках» 1932 года и Уголовный кодекс РСФСР 1926 года), «изменники Родины» (поправки 1936 года к республиканским уголовным кодексам) стали важной частью советской действительности и могли быть обнаружены повсюду — от риторики сталинских показательных процессов и «Краткого курса истории Всесоюзной коммунистической партии (большевиков)» до публикаций в Информационном бюллетене Академии наук СССР. После распада Советского Союза концепция врага исчезла как из законодательной базы, так и из общественно-политического дискурса.

Первая группа постсоветских внутренних врагов появилась в российском законодательстве в июле 2012 года, когда поправки к федеральным законам о некоммерческих организациях и общественных объединениях восстановили почти забытое советское понятие иностранного агента. Утверждалось, что это симметричный ответ на Закон США о регистрации иностранных агентов (1938), однако при дальнейшем анализе становится очевидно, что эти законы отличаются, главным образом, в плане их применения, поскольку только российские законодательные нововведения активно использовались для подавления оппозиции внутри государства⁴⁸. С момента принятия первого из серии этих законодательных нововведений российские НПО и/или российские юрлица, получающие денежные средства и иное имущество от иностранных источников и участвующие, в том числе в интересах иностранных источников, в политической деятельности, осуществляемой на территории России, считаются иностранными агентами ⁴⁹. В Постановлении № 10-П от 08 апреля 2014 года Конституционный суд России признал конституционность этих норм и предупредил, что любые попытки найти в формулировке «иностранный агент» устаревшие советские стереотипы и негативные коннотации не имеют конституционно-правовых оснований. В законодательство об «иностранных агентах» неоднократно вносились поправки, и теперь оно охватывает также иностранные СМИ, российские физические либо юридические лица и иностранных граждан. Новый закон от июля 2022 года еще больше расширил список иностранных агентов и ввел понятие «иностранного влияния». Дальнейшие запреты и ограничения последовали в 2022–2024 годах.

Неоднозначные и гибкие формулировки многочисленных норм, призванные предоставить должностным лицам правоохранительных органов максимальную гибкость в применении закона, возрождают еще одну советскую традицию, восходящую к ленинскому указанию «формулировать как можно шире»⁵⁰ и пропаганде правовой неопределенности А. Вышинским⁵¹ . В современной России особенно ярким примером является формулировка «государственной измены» 2012 года (ст. 275 Уголовного кодекса России): эта норма настолько расплывчата, что совершение практически любого деяния любым гражданином России может быть квалифицировано как государственная измена.

В 2012 году дело Pussy Riot возродило предвзятый подход к доказательствам, продемонстрированный судьей Мариной Сыровой⁵² — и это полностью соответствовало большевистским инструкциям, содержащимся в Декрете 1918 года «О народном суде РСФСР»: «Народный суд не должен ограничиваться никакими формальными доказательствами, и решение о допустимости доказательств принимается судом в соответствии с обстоятельствами дела». Максимальное наказание сроком до пяти лет лишения свободы за мирные собрания, предусмотренное печально известной «Дадинской статьей»⁵³, демонстрирует две советские черты: непропорционально суровые наказания и отношение к свободе собраний как к угрозе нынешней политической системе.

Lawfare, стратегическое использование судебных разбирательств для запугивания или создания помех оппоненту, — это еще одна советская практика, которая активно используется в современной России, где криминальная инсценировка является обычным способом обращения с людьми, которые, с точки зрения властей, выглядят опасными или подозрительными. Иногда против членов семей противников режима возбуждаются фиктивные уголовные дела⁵⁴. Запугивание и судебное преследование членов семей политических активистов и обычных людей наводит на мысль о параллелях с Советским Союзом 1930-х годов, когда коллективная уголовная ответственность членов семьи преступника стала «новой нормальностью».

В 2022 году, после полномасштабного вторжения России в Украину, оборонительный характер российского уголовного права усилился в весьма советской манере. 4 марта 2022 года, а затем 14 июля 2022 года была установлена уголовная ответственность за несколько новых преступлений, совершенных против интересов и безопасности России (как их понимает нынешний российский режим)⁵⁵. Одна из этих новых норм, статья 207.3, стала многоцелевым инструментом, который активно используется как против политических оппонентов путинского режима, так и против антивоенных протестующих. Криминализация распространения «заведомо ложной» информации о российских вооруженных силах привела к пресечению почти всех антивоенных заявлений и новостей, которые противоречат представлениям Кремля о войне. В список политиков, осужденных по статье 207.3 УК РФ, вошли Алексей Горинов, Илья Яшин и Владимир Кара-Мурза. Непропорционально жестокие наказания, предусмотренные статьей 207.3, напоминают Закон о трех колосках 1932 года, согласно которому человек мог быть приговорен к десяти годам лишения свободы с конфискацией имущества за то, что подобрал несколько колосков на колхозном поле. В ноябре 2023 года антивоенная активистка Саша Скочиленко была приговорена к 7 годам колонии строгого режима по ст. 207.3 за замену 5 ценников в супермаркете на антивоенные наклейки⁵⁶.

Эскалация гомофобии — это еще одно сходство с советскими временами. После установления административной ответственности за пропаганду гомосексуализма в 2013 году и решения Конституционного суда о конституционности этого законодательного положения в 2014 году, в 2020 году «защита брака как союза мужчины и женщины» была закреплена на конституционном уровне. В 2022 году новые анти-ЛГБТ-нормы запретили «пропаганду нетрадиционных взглядов и предпочтений, педофилии и смены пола», включая информацию, которая может «вызвать у детей желание сменить пол»⁵⁷, и дали четкий сигнал о том, что сегодняшняя Россия находится буквально в шаге от повторной криминализации однополых отношений. После 30 ноября 2023 года, когда Верховный суд России постановил, что «международное ЛГБТ-движение» является «экстремистской организацией», этот шаг стал еще меньше. В марте 2024 года «международное ЛГБТ-движение» было внесено в список террористических и экстремистских организаций.

К сожалению, сегодня многие советские правовые концепции и практики возвращаются, отражая, защищая и поддерживая возрождение политических черт, казалось бы, ушедшей эпохи. В свете этого преподавание советского права становится очень важным. Знание специфики советского права послужит полезным инструментом для понимания и оценки регулирующего воздействия современных законодательных изменений в России в контексте ее политической ресоветизации в целом. Понимание основ советского права поможет студентам осознать возможные последствия провозглашения государства конституционной ценностью, восстановления обратной силы уголовного закона или принятия двусмысленных и расплывчатых норм, которые могут быть произвольно истолкованы правоохранительными органами, как это было при советской власти.

4. Как преподавать советское право: наши методы и опыт #

4.1. Анна Лукина: «Становление Советского права (1917–1948)» #

4.1.1. Содержание #

Курс Анны Лукиной был прочитан в осеннем семестре 2021 года в Свободном Университете (Brīvā Universitāte), некоммерческой организации, основанной в 2020 году в ответ на угрозы академической свободе в России и предоставляющей платформу для экспертов, желающих преподавать углубленный бесплатный онлайн-курс в области их интересов⁵⁸. Курс привлёк группу студентов из разных стран и с разным уровнем образования.

Курс состоял из восьми полуторачасовых семинаров. Первый из них, «Подходы к изучению советского права», включал в себя обсуждение советского права с «высоты птичьего полета» через призму историографии с целью рассмотреть разные позиции об изучении советского права. Следующие шесть семинаров проходили в хронологическом порядке:

• «Государство и право в классическом марксизме», посвящённый концепции права в трудах Карла Маркса и Фридриха Энгельса;

• «Октябрьская революция и право», о видении права Владимира Ленина в его «Государстве и революции» (1917) и как оно реализовалось в первые годы существования советского государства;

• «Период правовых экспериментов», рассматривающий конкурирующие представления о месте права в новом советском государстве 1920-х, представленные Пётром Стучкой и Евгением Пашуканисом в период перехода к новому правовому порядку;

• «Возвращение к юридическому формализму», освещающая правовую мысль Андрея Вышинского и его реформы 1930-х годов, кульминацией которых стала «сталинская» Конституция 1936 года;

• «Право и политические репрессии», о роли права в Большом Терроре 1936-1938;

• и «Советское право на международной арене», посвящённая советским послевоенным попыткам повлиять на зарождающийся международный правопорядок, включая роль СССР в Нюрнбергском процессе и критику Вышинским Всеобщей декларации прав человека.

Последний семинар курса «Советское право и современность» попытался установить связь между изучаемым периодом и сегодняшним миром, посредством обсуждения преемственности правовых систем, политики памяти и правосудия переходного периода — тема, особенно важная в свете ресоветизации в современной России, описанной в разделе 3 выше.

Программа курса была ограничена следующим. Во-первых, курс концентрировался на истоках советского права, а не на его полной истории. Преподаватель рассматривала только советское право, начиная с 1917 (Октябрьская революция) и заканчивая 1948 (речь Вышинского в ООН, посвященная Всеобщей декларации прав человека). Это делало последний семинар достаточно сложным, так как значительная часть исторического контекста, необходимого для понимания постсоветских событий, была упущена. В этом смысле курс Екатерины Мишиной, о котором пойдет речь ниже, больше подходил для обсуждения проблем ресоветизации.

Во-вторых, курс стал историей «советского права» как концепции, а не изучением отдельных советских законов. Хотя преподаватель иногда ссылалась на некоторые правовые документы и предоставляла справочную информацию — например, о государственном устройстве Советского Союза — необходимую студентам для понимания исторического контекста дискуссий на занятиях, курс был сосредоточен на более абстрактных философских и теоретических вопросах, а не на анализе конкретных правовых положений. Как сказал один из студентов: «На первых нескольких семинарах я чувствовал, что слишком много внимания уделяется теории советского права в ущерб практике».

В-третьих, правовые источники, использованные в учебном плане, охватывали в основном конституционное и изредка уголовное право. По словам одного из студентов, «было бы интересно посмотреть, как некоторые традиционные институты [гражданского права] изменились в условиях новой экономической системы».

4.1.2. Преподавание #

Воплощая этот учебный план в жизнь, преподаватель использовала два метода обучения — «перевернутый класс» и метод Сократа. Во-первых, перед каждым семинаром студенты получали задания прочитать (или посмотреть/послушать — так как некоторые из материалов курса включали аудио и видео) ряд первичных и вторичных источников и должны были систематизировать, скорректировать и развить представление о них на занятии.

Во-вторых, на семинарах преподаватель старалась стимулировать интерактивное обсуждение прочитанного. Во-первых, она представляла план занятия и некоторый исторический и теоретический контекст материалов курса. Во-вторых, она призывала студентов отвечать на вопросы, которые она задавала всему классу, что постепенно приводило к более массовому обсуждению. В-третьих, она выступала в роли модератора, время от времени подчеркивая ценные моменты, высказанные студентами, исправляя ошибки и не позволяя дискуссии «сойти с пути».

Проведение занятий в формате заранее прочитанной дискуссии под руководством преподавателя позволило «оживить» советское право и стимулировать студентов к критическому восприятию материалов курса, а не просто к заучиванию фактов. Преподаватель была очень рада получить положительные отзывы от своих студентов, один из которых назвал метод Сократа «идеальным для темы курса».

4.1.3. Оценивание #

Итоговая оценка за курс состояла из активного участия в семинарах и двух рецензий (response papers) в объеме 1500–2000 слов. В подготовке последних нужно было рассмотреть один из источников из учебной программы — первичный или вторичный, и не просто обобщить то, о чем говорится в нём, но и проанализировать его в свете других источников из учебной программы, а также обсуждения их в классе. При написании работ с ответами студенты использовали различные источники и широкий спектр подходов — от критики их до помещения их в более широкий контекст и более широкого их применения.

Рецензии были выбраны в качестве формы оценивания по двум причинам. Во-первых, это позволило студентам продемонстрировать понимание, а не только знание материала, описанного в учебном плане, и творчески подойти к выполнению заданий, чего не мог бы сделать, скажем, тест с множественным выбором, охватывающий фактическое содержание курса. Во-вторых, они не требовали такого высокого уровня знаний и понимания, как, например, написание длинной диссертации по темам курса, что было особенно важно, учитывая, что многие из студентов с различным уровнем образования в большинстве своем не были погружены в советское право и его контекст. Формат рецензии представлял собой хороший баланс между достаточно высоким стандартом задания и его выполнимостью.

4.2. Екатерина Мишина: «Советское право и влияние советского прошлого на реформы в постсоциалистических государствах (path dependence). Второе пришествие советского права» #

4.2.1. История курса #

Курс Екатерины Мишиной был продиктован сильным желанием выполнить одну из задач, которую Фонд ИНДЕМ, один из старейших и наиболее авторитетных российских аналитических центров, планировал реализовать в рамках комплексного проекта под названием «Судебная реформа в России (2007–2009)», включавшего всестороннее изучение судебных реформ в постсоциалистических странах и разработку курса на ту же тему.

Первая версия курса «Судебные реформы в постсоциалистических странах» была прочитана осенью 2011 года в школе права Fundação Getulio Vargas в Сан-Паулу, Бразилия. Курс включал всего 2 лекции (4 часа) по советскому праву. Реакция студентов, которые были глубоко впечатлены этим ранее неизвестным видом права, с очевидностью показала, что часть, посвященная советскому праву, должна быть увеличена.

Затем эта краткая версия была переработана в полноценный курс по советскому праву и его влиянию на судебные реформы в ряде постсоциалистических и постсоветских стран, который преподавался в школе права Мичиганского университета, США, в осенних семестрах 2012 и 2013 годов. Расширенная часть курса, посвященная советскому праву, включала конституционное право, уголовное право и основы советского уголовного процесса. В оценочных бланках студенты отметили, что им понравилась возможность прослушать курс по постсоветским государствам, узнать о другой правовой системе и различных концепциях права, принимая во внимание, что это был единственный в университете курс, в рамках которого изучалось право стран бывшего Советского Союза.

В 2013 и 2014 годах этот курс преподавался на русском языке на факультете права Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» в Москве, Россия, в качестве факультатива для студентов бакалавриата и магистратуры по публичному праву. Кроме того, в том же году на русском языке была опубликована книга «Длинная тень советского прошлого» (русское название: «Длинные тени советского прошлого»⁵⁹), которая была использована в качестве основы для этого курса. Программа курса, включая критерии выставления оценок, также была прежней, но форма итогового экзамена отличалась и представляла собой устный экзамен, состоящий из двух вопросов, выбранных из программы курса методом случайной выборки.

В зимних семестрах 2014, 2015 и 2016 гг. облегченная версия этого курса преподавалась на факультете политологии Мичиганского университета. Чтобы адаптировать курс для студентов — неюристов, преподавателю пришлось изменить как программу курса, так и способ преподавания. Прежде чем обратиться к фундаментальным понятиям советского права, она ознакомила своих студентов со спецификой континентальной правовой системы и объяснила ее ключевые особенности. Часть курса, посвященная советскому праву, была расширена за счет добавления краткого описания раннего советского гражданского права, трудового права и ключевых актов Новой экономической политики 1920-х годов. В 2015 году в курс была включена отдельная лекция по раннему советскому семейному праву.

В осенних семестрах 2014 и 2015 годов на факультете политологии Мичиганского университета Мишина преподавала еще один курс «Сравнительное конституционное право: вертикальная компаративистика», где традиционное горизонтальное сравнение конституционных систем ряда европейских и постсоветских стран было дополнено вертикальным сравнением с акцентом на исторические предпосылки, имевшиеся у каждой из изучаемых стран, с указанием ключевых актов конституционного значения и основных политических и правовых событий. Лекция о России включала анализ советских конституций. Примечательно, что при оценке преподавания в 2015 и 2016 годах многие студенты упоминали социалистические конституционные системы (советские конституции и Конституцию Вьетнама 2013 года) и советское уголовное право как наиболее интересные, хотя и сложные разделы курсов. Они подчеркнули, что знание специфики социалистических конституционных систем и основ советского уголовного права существенно расширило их кругозор.

4.2.2. Итоговый формат курса #

4.2.2.1. Содержание #

Когда в начале сентября 2020 года Мишина присоединилась к Свободному университету (Brīvā Universitāte), она начала преподавать два курса: «Сравнительное конституционное право: вертикальная компаративистика» в осеннем семестре и «Советское право и его влияние на судебные реформы в постсоциалистических государствах. Второе пришествие советского права» в весеннем семестре. Мотивационные письма студентов наглядно демонстрировали растущий интерес к советскому праву. Многих студентов привлекла возможность ознакомиться с советским государственным правом, уголовным правом и семейным правом, а также с источниками раннего большевистского права и их специфическими особенностями. Более того, на обоих курсах много говорилось о современных проблемах, направленных на выявление признаков возрождения худших советских правовых концепций и практик в 2010-2020-х годах.

К весне 2024 года программа второго курса была вновь переработана с целью расширения раздела, посвященного ресоветизации, и рассмотрения последних изменений в законодательстве и судебной практике в России. Структура курса была следующей:

• Курс начался с рассказа о советском праве, советских судах, советских судьях и советском менталитете судей.

• В следующей части курса были рассмотрены судебные и полицейские реформы в Польше, Болгарии, странах Балтии, Украине, Кыргызстане и Грузии, а также то, как в этих странах действовал фактор path dependence.

• Россия стала основной страной изучения в связи с тем, что ресоветизация там идет полным ходом. Чтобы проследить этот путь от десоветизации к ресоветизации, курс уделял особое внимание анализу конституционного проекта Андрея Сахарова (1989), концепции судебной реформы (1991), Конституции Российской Федерации (1993) и правовых реформ 1990-х годов.

• Изучение последующей ресоветизации в российском праве включало анализ дел Михаила Ходорковского, Платона Лебедева, Василия Алексаняна, «Pussy Riot», Алексея Навального, Ильдара Дадина, Андрея Пивоварова, Владимира Кара-Мурзы, «DOXA», Евгении Беркович, Светланы Петрийчук, Саши Скочиленко и других.

• Затем студентам разъясняли основные особенности второго пришествия советского права, включая трансформацию роли наказания, персонификацию наказания, избирательное правоприменение, возрождение концепции врага, расплывчатые «резиновые» формулировки новых статей российского законодательства, повышение роли государства и возрождение оборонительного характера российского уголовного права.

• В конце курса слушатели обсуждали феномен легализма Владимира Путина, его неправовые законы, дискриминационное законодательство и использование юридических механизмов в отношении оппонентов власти.

4.2.2.2. Преподавание #

Дискуссия была важнейшим компонентом занятий. После каждой лекции следовала сессия вопросов и ответов. Учитывая объем материалов для чтения, каждое занятие начиналось с 10-минутного обсуждения тем предыдущего занятия, чтобы убедиться, что все понятно, и студенты не запутались. Студентам было настоятельно рекомендовано выступать с 7–10-минутными презентациями по темам, имеющим отношение к курсу.

4.2.3. Оценивание #

Преподаватель разработала новую систему оценивания, учитывая тот факт, что ее ученики были очень разными по возрасту, происхождению и уровню образования. Обычной формой экзамена была итоговая письменная работа объемом 1000–2500 слов, которую использовали студенты, не любившие выступать на занятиях. Студенты, которые делали презентации и активно участвовали в обсуждении на занятиях, могли использовать один из трех вариантов экзамена. Поскольку все студенты, проходившие курс, были из постсоветских стран, где устные экзамены широко распространены, преподаватель соответствующим образом скорректировала систему оценивания и включила возможность проведения небольшого устного экзамена (вариант № 1), состоящего из трех произвольно выбранных вопросов, относящихся к разным частям курса. Вариантом № 2 была более короткая итоговая письменная работа объемом 700–1000 слов. В 2022 году Мишина добавила еще один вариант (№ 3) — экзамен в форме участия в заключительной конференции курса. Участники должны были выступить с 10–15-минутными презентациями, которые затем оценивались преподавателем и двумя внешними экспертами из Свободного университета.

5. Заключение #

Цель данной статьи — изучить, как исторически преподавалось советское право, представить аргументы в пользу его включения в современные учебные программы для студентов юридических факультетов, в особенности для студентов, изучающих сравнительное правоведение и историю (а также, в сокращенном виде, для тех, кто изучает политическую теорию, журналистику и другие дисциплины), а также предложить некоторые рекомендации, как именно это лучше делать. Во-первых, было показано, что в прошлом как советские, так и западные студенты, изучавшие советское право, сталкивались со своими собственными отличительными испытаниями и трудностями, которые вкратце могут быть охарактеризованы как недостаток пространства для свободной академической дискуссии и отсутствие базовых знаний соответственно, что затрудняло полноценное обсуждение особенно острых вопросов советской юриспруденции. Так или иначе, авторы столкнулись с обеими этими проблемами при разработке и проведении своих курсов. Во-первых, Свободный университет, одна из платформ, где преподавались эти курсы, в 2023 г. была признана «нежелательной организацией» и столкнулась со значительным давлением со стороны российских властей и с введением определенных ограничений в осуществлении образовательной деятельности. Во-вторых, преподавание советского права в постсоветскую эпоху означало, что большинству студентов требовалась дополнительная помощь в контекстуализации изучаемых юридических материалов путем предоставления необходимых исторических подробностей. Курсы были направлены на успешное преодоление обоих препятствий с использованием процесса получения знаний, который был одновременно интеллектуально свободным и кропотливым.

Во-вторых, есть три причины, по которым преподавание советского права необходимо в первую очередь. Изучение советского права важно для понимания советской истории, поскольку правовые нормы стали важной частью советской системы власти для понимания того, как работает право в целом, особенно в его взаимодействии с политикой, из-за уникальности советской правовой системы, а также для углубления понимания современных постсоветских правовых систем, особенно в России, где многие черты восходят к ее историческому наследию. Эти цели были не просто сформулированы, но и включены в преподавание, чтобы студенты могли рассматривать советское право в его историческом, философском и политическом контексте.

В-третьих, в статье обсуждалось практическое применение этих соображений, и основное внимание уделялось курсам, которые авторы читали в Свободном университете, школе права Сан-Паулу, Мичиганском университете и Национальном исследовательском университете — Высшей школе экономики. Это обсуждение показало, что в наши дни можно по-разному реагировать на вызовы и достигать целей преподавания советского права. Курс Анны Лукиной «Советское право, его истоки и развитие (1917–1948)» был посвящен философскому аспекту советского права до 1948 года, и внимание было сфокусировано на развитии понимания интеллектуальной истории советского права с помощью сократических диалогов и письменных упражнений. Екатерина Мишина в своих курсах, кульминацией которых стал ее ныне преподаваемый курс «Советское право и влияние советского прошлого (path dependence) на судебные реформы в постсоциалистических государствах. Второе пришествие советского права», напротив, пошла более практичным путем, предоставив студентам подробный анализ советских Конституций, Кодексов, законодательных актов и нормативных декретов, за которыми последовал анализ роли path dependence в постсоветской трансформации и изучение ключевых законодательных актов и судебных решений современной России. В результате советское право является удивительно универсальным предметом для преподавания и может быть использовано для достижения самых разных педагогических целей.

И в заключение, эта статья призвана начать дискуссию в научном сообществе, что может привести к разработке дополнительных учебных программ и методик преподавания. Возрождение преподавания советского права только началось, и интересно посмотреть, что нас ждет впереди. Итак, вперед!

Приложение 1. Программа курса Анны Лукиной «Становление советского права (1917–1948)» #

1. Подходы к изучению советского права #

Вторичные источники #

• Fitzpatrick S. Revisionism in Soviet History.

• Sagatienė D. Framing Legal History: Competing Western Interpretations of Soviet Law.

• Berman H. The Comparison of Soviet and American Law.

• Huskey E. A Framework for the Analysis of Soviet Law.

Темы #

• Советское право: оксюморон? Обсуждение вступительных эссе.

• Подходы к советскому праву в историографии и теории права.

2. Государство и право в классическом марксизме #

Первичные источники #

• Маркс К. К еврейскому вопросу (1844). Отрывок.

• Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология (1846). Отрывок.

• Маркс К., Энгельс Ф. Манифест Коммунистической Партии (1848). Разделы 1–2. URL: https://tinyurl.com/y7svb7f3.

• Маркс К. Предисловие к Критике Политической Экономии (1859). URL: https://tinyurl.com/2d55y6s2.

• Энгельс Ф. К жилищному вопросу (1872). Отрывок.

• Маркс К. Критика Готской программы (1875). Отрывок.

• Энгельс Ф. Анти-Дюринг (1878). Отрывок.

Вторичные источники #

• Leiter B. Marx, Law, Ideology, Legal Positivism. Особенно p. 1–10.

Темы #

• Теоретические основы советского права в трудах Маркса и Энгельса.

• Право как «надстройка».

• «Отмирание» права и государства при коммунизме.

3. Октябрьская революция и право #

Первичные источники #

• Ленин В. И. Государство и революция (1917). URL: https://tinyurl.com/24r4zy22.

• Конституция РСФСР 1918 года. URL: https://tinyurl.com/28x275fn.

Вторичные источники #

• Beirne P., Hunt A. Law and the Constitution of Soviet Society: The Case of Comrade Lenin.

• Kivotidis D. Dictatorship of the Proletariat. URL: https://tinyurl.com/23zxqbld.

Темы #

• В. И. Ленин о государстве и праве.

• «Диктатура пролетариата» и «революционная законность».

• Октябрьская революция: свержение дореволюционных правовых институтов.

4. Период правовых экспериментов #

Первичные источники #

• Стучка П. Революционная роль права и государства (1924). Гл. 1 «Что такое право?» (https://tinyurl.com/2a6o4c7t), гл. 4 «Организованная власть господствующего класса и право» (https://tinyurl.com/22tqs6xy).

• Конституция СССР 1924 года. URL: https://tinyurl.com/28o9s5qo.

• Конституция РСФСР 1925 года. URL: https://tinyurl.com/ysyx4clv.

• Пашуканис Е. Общая теория права и марксизм (1929). Введение «Задачи общей теории права» (https://tinyurl.com/2cvo5cqe), гл. 3 «Отношение и норма» (https://tinyurl.com/2996g6ew), гл. 10 «Право и правонарушение» (https://tinyurl.com/2bmgmjcm).

Вторичные источники #

• Соломон П. Советская юстиция при Сталине. Гл. 1 «План эксперимента».

Темы #

• Задача создания нового советского права.

• П.Стучка и Е. Пашуканис о праве.

• Правовой нигилизм конца 1920-х — начала 1930-х.

Задания #

• RESPONSE PAPER 1.

5. Возвращение к юридическому формализму #

Первичные источники #

• Конституция СССР 1936 года. URL: https://tinyurl.com/y299r85s.

• Вышинский А. Основные задачи науки советского социалистического права (Сокращенная стенограмма доклада на 1 Совещании по вопросам науки советского права и государства 16 июля 1938 г.). URL: https://tinyurl.com/2cycch33, с. 2–35, особенно с. 2–18.

Вторичные источники #

• Соломон П. Советская юстиция при Сталине. Гл. 5 «Возвращение к традиционному правовому строю».

• Berman H. The Spirit of Soviet Law.

• Fuller L. Pashukanis and Vyshinsky: A Study in the Development of Marxian Legal Theory.

Темы #

• Возвращение к легализму в теории и практике.

• Личность и юридическая мысль А. Вышинского.

• «Социалистическая законность».

• «Сталинская» Конституция 1936 года.

6. Право и политические репрессии #

Первичные источники #

• Видеозапись заключительной речи прокурора А. Я. Вышинского на Третьем Московском Процессе (1938). URL: https://tinyurl.com/22l3ymlm, транскрипт: http://istmat.info/node/31282.

• Объяснительная бывшего начальника Кожевниковского РО НКВД Салтымакова Дмитрия Кондратьевича (1956). URL: https://tinyurl.com/2aqgz73c.

• Мой ГУЛАГ. Воспоминания Тихановой Валентины Александровны (2016). URL: https://mygulag.ru/tihanova_valentina.

Вторичные источники #

• Соломон П. Советская юстиция при Сталине. Гл. 7 ««Большой террор» и уголовное правосудие».

• Lukina A. The Semenchuk Case of 1936: Storytelling and Propaganda above the Law in the Soviet Criminal Trial. Особенно с. 71–80.

• Байбурин А. Советский паспорт: история, структура, практики. Гл. 3 «Введение паспортной системы в СССР (1932–1936 гг.)», особенно с. 127–133.

• Martin T. The Origins of Soviet Ethnic Cleansing.

Темы #

• Взаимодействие права и террора.

• Анатомия показательного процесса.

• Политические репрессии глазами жертв и палачей.

7. Советское право на международной арене #

Первичные источники #

• Выступление министра иностранных дел СССР А. Я. Вышинского на 3-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН о Всемирной Декларации Прав Человека (9 декабря 1948). URL: https://news.un.org/ru/audio/2013/02/1002921, транскрипт.

Вторичные источники #

• Hirsch F. The Soviets at Nuremberg: International Law, Propaganda, and the Making of the Postwar Order.

• Lukina A. Russia and International Human Rights Law: A View from the Past. Особенно с. 46–53.

Темы #

• Роль СССР в становлении международного права.

• CCСР и Нюрнбергский процесс.

• Советская концепция прав человека в ООН.

• Право как инструмент Холодной войны.

8. Советское право и современность #

Первичные источники #

• Gessen M. My Grandmother, the Censor (1998). URL: https://granta.com/my-grandmother-the-censor/.

• Особое мнение судьи Конституционного Суда Российской Федерации А. Г. Арановского по делу о проверке конституционности положений статьи 13 Закона Российской Федерации «О реабилитации жертв политических репрессий» (2019). С. 29–41.

Вторичные источники #

• Mishina E. The Re-Birth of Soviet Criminal Law in Post-Soviet Russia.

Темы #

• Где мы сейчас? Дискуссия о неразрывности правовых систем, «политике памяти», и правосудии переходного периода (transitional justice).

Задания #

• RESPONSE PAPER 2.

Форма итоговой проверки знаний #

Оценка за курс ставится по 100-балльной шкале, где 50+ является порогом для успешного прохождения курса, а 90+ означает, что курс окончен с отличием.

Она будет складываться из следующих компонентов:

• 50% — активное участие в семинарах,

• 50% — письменные работы.

От каждого участника курса требуется также написать 2 response papers в размере 1500–2000 слов. Дедлайны указаны в тематическом плане курса — работы следует сдать к 4 и 8 семинарам.

Response paper — размышление на тему одного из источников, рассмотренных в рамках курса. Она не является пересказом источника. Разрешается — и приветствуется — использовать не только данный источник, но и другие материалы курса, а также ваши знания вне программы.

Приложение 2. Программа курса Екатерины Мишиной «Советское право и влияние советского прошлого (path dependence) на судебные реформы в постсоциалистических государствах. Второе пришествие советского права» #

Лекция 1. Советское право и его основные черты. Конституции СССР: Конституция РСФСР (1918), Конституция СССР (1924), Конституция СССР (1936), Конституция СССР (1977) #

Материалы для чтения #

• Конституция РСФСР (1918), Конституция СССР (1924), Конституция СССР (1936), Конституция СССР (1977).

• Мишина Е. Длинные тени советского прошлого. М., 2020.

• Pomeranz, William E. Law and the Russian State. Russia’s Legal Evolution from Peter the Great to Vladimir Putin (2019).

• Мишина Е. Союз несвободных республик: от рассвета до заката (2021). URL: https://tinyurl.com/2ybvyg9n.

Лекция 2. Новая экономическая политика. Основные черты советского семейного права #

Материалы для чтения #

• Совместные акты Всероссийского Центрального исполнительного комитета (ВЦИК) и Совета народных комиссаров (Совнаркома) «О расторжении брака» от 16 (29) декабря 1917 г., «О гражданском браке, детях и записи актов гражданского состояния» от 18 (31) декабря 1917 г., Кодекс законов об актах гражданского состояния, брачном, семейном и опекунском праве (1918), Кодекс законов РСФСР «О браке, семье и опеке» (1926), Указы Президиума Верховного Совета СССР от 8 июля 1944 г. «Об увеличении государственной помощи беременным женщинам, многодетным и одиноким матерям…» и от 10 ноября 1944 года «О порядке признания фактических брачных отношений в случае смерти или пропажи без вести на фронте одного из супругов».

• Мишина Е. Длинные тени советского прошлого (2020).

• Mishina E., Soviet Family Law: Women and Child Care (from 1917 to the 1940s) // Russian Law Journal. 2017. 5 (4). P. 69–92.

Лекция 3. Особенности советского уголовного права #

Материалы для чтения #

• Уголовный кодекс РСФСР (1922), Уголовный кодекс РСФСР (1926), Уголовный кодекс РСФСР (1960). Совместное постановление Центрального исполнительного комитета и Совнаркома СССР от 7 августа 1932 года «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности» (Закон о трех колосках). Совместное постановление Центрального исполнительного комитета СССР и Совнаркома от 22 августа 1932 года «О борьбе со спекуляцией», Постановление Центрального исполнительного комитета СССР от 8 июня 1934 года «О дополнении Положения о преступлениях государственных (контрреволюционных и особо для Союза ССР опасных преступлениях против порядка управления) статьями об измене Родине».

• Berman, Harold J., Principles of Soviet criminal law. The Yale Law Journal. Vol. 56: 803 (1947).

• Мишина Е. Длинные тени советского прошлого (2020).

• Lukina A. The Semenchuk Case of 1936: Storytelling and Propaganda above the Law in the Soviet Criminal Trial // Review of Central and East European Law. URL: https://brill.com/view/journals/rela/rela-overview.xml. Online Publication Date: 22 Sep 2016.

Лекция 4. Суды и судьи в Советском Союзе. Особенности советского судейского менталитета #

Материалы для чтения #

• Декрет о суде № 1 от 22 ноября 1917 года, Инструкция революционному трибуналу от 19 декабря 1917 года, Декрет (Положение) о народном суде РСФСР от 30 ноября 1918 года.

• Горбуз А. К., Краснов М. А., Мишина Е. А., Сатаров Г. А. Трансформация российской судебной власти. Опыт комплексного анализа. М., СПб.: Норма, 2010.

• Мишина Е. Длинные тени советского прошлого (2020).

• Hendley, Kathryn; Solomon Jr., Peter H. The Judicial System of Russia. Oxford University Press, 2023.

Лекция 5. Path dependence. Судебные реформы в Польше и Болгарии в период перехода к демократии и рыночной экономике #

Материалы для чтения #

• Конституция Болгарии (1991), Закон о судебной системе Болгарии (1991), Стратегический документ по реформированию судебной системы Болгарии (2001).

• Asłanowicz, Marcin. National Report on Polish Judicial System (2009).

• Горбуз А. К., Краснов М. А., Мишина Е. А., Сатаров Г. А. Трансформация российской судебной власти. Опыт комплексного анализа. М., СПб.: Норма, 2010.

• Мишина Е. Длинные тени советского прошлого (2020).

• Нуреев Р., Латов Ю. Что такое path dependence и как ее изучают российские экономисты // Общественные науки и современность. 2006. № 2.

Лекция 6. Судебные реформы в странах Балтии в период перехода к демократии и рыночной экономике #

Материалы для чтения #

• Эстония: Конституция (1992), Закон о судах (1991), Закон о статусе судей (1991), Закон о судах (2002). Латвия: Закон о судебной власти (1992). Литва: Закон о судах (1994 год, Закон об административных судах 1999 года. Е.Мишина “Длинные тени советского прошлого” (2020).

• Горбуз А.К., Краснов М.А., Мишина Е.А., Сатаров Г.А. Трансформация российской судебной власти. Опыт комплексного анализа (2010).

• Laar, Mart, Little Country That Could. London: Centre for Research into Post-Communist Economies, 2002.

Лекция 7. Судебные реформы в Украине и Кыргызстане в период перехода к демократии и рыночной экономике #

Материалы для чтения #

• Закон «О судебной системе и статусе судей Украины» (2010), Закон Украины «О восстановлении доверия к судебной системе Украины» (2014), Закон Украины «Об очищении власти» (2014). Закон Кыргызской Республики «О судах акcакалов» (2002), Закон Кыргызской Республики «О судах аксакалов» (2024), Конституционный закон Кыргызской Республики «О статусе судей» (2021).

• Евсеев А. Судебная власть в Украине: между правом и политикой // Сравнительное конституционное обозрение. 2015. № 2 (105).

• Венецианская комиссия. Промежуточное заключение по Закону об очищении власти (Закон о люстрации) 12–13 декабря 2014 г.

• Мишина Е. Длинные тени советского прошлого (2020).

Лекция 8. Реформа полиции в постсоветских государствах. Реформы в Грузии #

Материалы для чтения #

• Uildriks, Niels, Police Reform and Human Rights: Opportunities and Impediments in Post-Communist Societies. Intersentia, 2005.

• Мишина Е. Длинные тени советского прошлого (2020).

• Федеральный закон РФ «О полиции» (2011).

• USAID Report on Georgia: The Judicial System. Past reforms and Future Perspectives (2017).

Лекция 9. Реформы в России в 1990-е годы. Судебная реформа в России в период перехода к демократии и рыночной экономике. Суды и судьи в современной России #

Материалы для чтения #

• Конституция Российской Федерации (1993), Концепция судебной реформы (1991).

• Горбуз А.К., Краснов М.А., Мишина Е.А., Сатаров Г.А. Трансформация российской судебной системы, комплексный анализ (2010).

• Мишина Е. Длинные тени советского прошлого (2020).

• Hendley, Kathryn; Solomon Jr., Peter H. The Judicial System of Russia. Oxford University Press, 2023.

• Solomon, Peter H. Jr. Threats of Judicial Counterreform in Putin’s Russia // Demokratizatsiya. Summer 2005. 13 (3).

• Hendley K. Everyday Law in Russia. Ithaca and London: Cornell University Press, 2017; Pomeranz, William E. Law and the Russian State. Russia’s Legal Evolution from Peter the Great to Vladimir Putin (2019).

Лекция 10. Второе пришествие советского права в современную Россию. Трансформация роли наказания. Персонификация наказания. Уголовные дела Михаила Ходорковского, Платона Лебедева, Василия Алексаняна, «Pussy Riot» #

Материалы для чтения #

• Mishina E. The Long Shadows of the Soviet past (2020)

• Mishina E. The Re-birth of Soviet Criminal Law in Post-Soviet Russia // Russian Law Journal. 2017. 5(1).

• Челищева В. Как меня убивали. Новая газета, 2020.

Лекция 11. Внутренние и внешние враги: законодательство об «иностранных агентах», «нежелательных организациях», защита исторической правды #

Материалы для чтения #

• Постановление Конституционного Суда РФ от 08 апреля 2014 г. № 10-п.

• «Основы государственной политики по сохранению и укреплению традиционных российских нравственных и духовных ценностей» (утверждены Указом Президента Российской Федерации № 809 от 09 ноября 2022 г.).

• Мишина Е. Штрихи к портрету врага в российском нормотворчестве 2010–2020 гг. // Палладиум. 2023. № 6 (5). DOI: 10.55167/82c438e14763.

• Крупский М. Влияние российского законодательства об «иностранных агентах» на гражданское общество. URL: https://tinyurl.com/24mdjl85.

Лекция 12. «Гуттаперчевое нормотворчество» и правоприменение. Новая редакция статьи 275 УК РФ «Государственная измена», «дадинская» статья 212.1 УК РФ и т. д.). Уголовные дела И.Дадина, А.Пивоварова, В.Кара-Мурзы. Дело DOXA #

Материалы для чтения #

• Уголовный кодекс Российской Федерации (1996) с поправками.

• Mishina E. The Long Shadows of the Soviet past (2020).

• Mishina E. The transition project: Establishing the Rule of Law. URL: https://tinyurl.com/224vwh3v.

Лекция 13. Путинский легализм и его основные черты (неправовые законы, дискриминационное законодательство, криминализация деяний, не обладающих признаком общественной опасности, непропорционально жестокие наказания, использование уголовного преследования и иных действий органов государственной власти для воздействия на политических активистов, лиц, неугодных властям, и их близких [lawfare]). Дело регионального бизнесмена. Нормы о ЛГБТ и решение Верховного Суда РФ от 30 ноября 2023. Дело Е.Беркович и С.Петрийчук #

Материалы для чтения #

• Mishina E. The transition project: Establishing the Rule of Law. URL: https://tinyurl.com/224vwh3v.

• Mishina E. Lawmaking of the Countermotion State. Free Russia Foundation, 2023. URL: https://tinyurl.com/23jjtxh5.

Лекция 14. Возрождение оборонительного характера российского права. Возрастание роли государства. Нормотворчество военного времени (2022–2023). «Традиционные ценности» и попытки возродить официальную государственную идеологию. Дело Саши Скочиленко. «Закон о конфискации» 2024 г. #

Материалы для чтения #

• Mishina E. The transition project: Establishing the Rule of Law. URL: https://tinyurl.com/224vwh3v.

• Mishina E. Lawmaking of the Countermotion State. Free Russia Foundation, 2023. URL: https://tinyurl.com/23jjtxh5.

• «Основы государственной политики по сохранению и укреплению традиционных российских нравственных и духовных ценностей» (утверждены Указом Президента Российской Федерации № 809 от 09 ноября 2022 г.).

Требования к итоговым работам и система оценивания #

Общие требования к экзамену: итоговая работа объемом 1000–2500 слов (темы должны иметь отношение к курсу и быть предварительно согласованы с преподавателем).

Варианты для студентов, которые выступали с презентациями и принимали активное участие в обсуждении на занятиях:

Вариант № 1 — Краткий устный экзамен, состоящий из трех произвольно выбранных вопросов, касающихся разных частей курса.

Вариант № 2 — Более короткая итоговая работа объемом 700–1000 слов.

Вариант № 3 — Участие в заключительной конференции курса. Участники должны сделать доклады продолжительностью 10–15 минут (темы должны иметь отношение к курсу и быть предварительно согласованы с преподавателем). Доклады будут оцениваться преподавателем и двумя внешними экспертами из Свободного университета (Brīvā Universitāte).

Критерии оценки работ включают, но не ограничиваются:

• Качество понимания и использования основных понятий курса (например, основные характеристики советского права, советская конституционная система, особенности раннего советского семейного права, особенности советского уголовного права, принцип аналогии, обратная сила уголовного закона, роль судов и судей в СССР, советский судейский менталитет, независимость судей).

• Логическая последовательность.

• Фактологическая точность.

• Соответствие выбранной теме.

• Обязательны ссылки на оригинальный текст (или перевод) Конституции или законодательного акта изучаемой страны. Использование вторичных источников вместо оригинальных текстов ссылкой.

• Библиография, состоящая как минимум из 5 отдельных источников для итоговой работы (1000-2500 слов) или как минимум из 3 отдельных источников для сокращенной версии итоговой работы (700-1000 слов) (это может быть книга, научная статья или законодательный акт). Статьи из Википедии не считаются элементами библиографии.

DOI: 10.55167/58545a9f6cb9