Хроники Свободного университета. Зима 2024–2025

Университетская жизнь #

Хроники Свободного университета. Зима 2024–2025 #

Елена Лукьянова, профессор Свободного университета

Прошлые «Хроники» были дописаны в последний день осени 2024 года, а эти — в первые дни весны 2025-го. Событий за три месяца зимы у нас было немного, если не считать таковыми чтение 71 курса и двух обновленные магистерских программ, набор на которые прошел в сентябре. 28 курсов были новыми. Из них 11 подготовлены действующими преподавателями и 17 программ были приняты от вновь присоединившихся к университету профессоров. Так мы продолжали прирастать специалистами. К концу года мы «пересчитались». По последним спискам у нас оказалось 22 доктора наук, 66 кандидатов наук, 17 PhD и 3 МВА. Кроме того, пятеро преподавателей находились в процессе завершения докторских работ в разных университетах мира. 54 преподавателя признаны в России иностранными агентами.

Весной мы выпустили наших магистров — журналистов и юристов. У нас было время тщательно проанализировать результаты и усовершенствовать программы. Например, остро востребованными стали навыки преодоления журналистского выгорания в условиях релокации независимых СМИ и специфика военной журналистики. В публичном же праве все больше вопросов вызывают проблемы переходного правосудия и международно-правовой ответственности за военные преступления. Заодно мы поняли, какая еженедельная нагрузка и общая продолжительность программ являются оптимальными для получения лучшего результата. Да и вообще мы серьезно проанализировали нашу работу и занялись самосовершенствованием. По многим параметрам: по укреплению безопасности, улучшению внутреннего университетского общения и усилению междисциплинарности, разделению обязанностей членов Ученого Совета и созданию рабочих групп, по поиску и написанию грантов, повышению качества рецензирования новых курсов и созданию системы обратной связи со студентами, созданию плана издательской деятельности. В общем, много вопросов накопилось, внимание к которым обычно «замыливается» в повседневной работе. Но мы не хотели позволить им «замылиться». И это здорово. Работа над самими собой всегда самая трудная, но, в итоге, самая результативная.

Самая большая прибавка в новых курсах и преподавателях произошла в Школе компетенции. Она стала настоящей Skill School с хорошим набором предметов, позволяющим получить новые практические навыки. Вот, например: «Коллеги, привет. Делюсь результатами курса „Введение в издательское дело“. Закончил на этой неделе. Заявок 130. На первую лекцию пришло около 90 слушателей. На последнюю — 40. Анонимный фидбек — пока 10 отзывов. Средняя оценка 9,6/10. Слушатели хотят продвинутый курс. Есть несколько вполне содержательных рекомендаций по дополнительному содержанию. Подумаю над перестройкой (расширением?) курса следующей осенью» (Владимир Харитонов, издатель, профессор Свободного университета). Как создавать коммерческую художественную галерею и управлять ей? Как организовывать фандрайзинг для НКО и медиа? Как обеспечить безопасность интернета? Как эффективно читать? Как приспособиться к изменениям климата? Как найти себя в условиях миграционных процессов в Европе? Все эти предметы, преподаваемые на хорошем академическом уровне, стали основой возрожденной школы, которая, наконец, осознала себя как серьезное подразделение дополнительного образования в университете.

28 ноября в Институте славянских и венгерских исследований Гумбольдтовского университета в Берлине состоялся круглый стол под названием «Публичная история в изгнании» (Public History in Exile).

Участники круглого стола — основательница первой в России на базе МВШСЭН магистерской программы по публичной истории Вера Дубина и трое преподавателей Свободного университета, читающие майнор по публичной истории и исторической памяти — Александра Колеcник, Александр Русанов и Владислав Стаф — делились соображениями о том, как продолжать преподавать публичную историю на русском языке после 24 февраля 2022 года, как это делать, находясь в эмиграции, и какие перспективы существуют в будущем.

В России публичная история возникла сравнительно недавно, получив распространение в начале 2010-х годов как образовательная инициатива и профессиональное сообщество. В этот период расцвели многочисленные публикации, проекты и медиаплатформы, посвященные исторической рефлексии.

Полномасштабное вторжение России в Украину в феврале 2022 года стало поворотным моментом для и так едва успевшей сформироваться области публичной истории в России. Государственная историческая политика стала активно подавлять диалог о спорных аспектах прошлого, таких как Вторая мировая война и сталинские репрессии. Многие мемориальные и просветительские проекты, особенно те, которые соответствовали поддерживаемым государством нарративам, продолжали работать, но важнейшие инициативы оказались под угрозой закрытия. Уменьшились возможности для публичных выступлений, закрылись магистерские программы, а многие публичные историки были вынуждены покинуть Россию.

Пожалуй, главным выводом круглого стола стало то, что, несмотря на невозможность огромного количества проектов по публичной истории в России после 2022 года, продолжать исследования и преподавание на русском языке и для русских студентов все равно необходимо. Кроме того, из зала прозвучали призывы продолжить серию таких дискуссий — в формате круглых столов или как-либо ещё.

В день Святой Татьяны и московского студенчества, 25 января 2025 года, мы провели свою теперь уже традиционную ежегодную университетскую конференцию, ротировали и переизбрали руководящие органы и отчитались друг перед другом. Приветствовали новых преподавателей, спорили, выявляли проблемы и планировали их решения. Голосовали двое суток в режиме реальной конкуренции. Процедуры работают! В сентябре будем праздновать свой первый юбилей — пятилетие Свободного!

В итоге в январе мы объявили набор на 52 курса (новых курсов 18, из них 10 новых авторов). Получили около двух с половиной тысяч заявок на эти курсы и вновь приступили к работе.

Вот эти курсы.

Школа истории и исторической памяти

  • История Первой мировой войны

  • Прошлое в популярной культуре

  • Политизированное и деполитизированное Средневековье: Медиевализм в современной культуре

  • Русский национализм 1860–2022: Идеи, организации, публичная сфера

  • Современная Россия: история раскола

  • Политическая мифология

  • Избранные темы в российской экономической истории

Цех политологии и права

  • Strategies of Anti-Corruption Policy in a Comparative Perspective

  • Структура исследования в политической науке

  • Животные, этика, право

  • Диспозитивность корпоративных отношений

  • Права человека в практике высших судебных органов

  • Современный Афганистан: политика, религия, международные отношения

  • Сравнительное конституционное право: вертикальная компаративистика

  • Политическая география

  • Художественный текст как источник политическо-правового анализа

  • Безусловный базовый доход: этика и политическая философия

  • Сравнительное антикоррупционное право: рецепты успеха

  • Оказание помощи следственно арестованным, практика и нормативные акты

  • Современные политические режимы: теории и динамика

  • Евроинтеграции

  • Электоральные реформы как инструмент достижения общих и частных целей

  • Криминалистика: теория и практика раскрытия преступлений

  • Европейский единый рынок: взгляд через теорию общественного выбора

Свободные курсы

  • Поэтика, критика и теория стиха: возможен ли ключ к определению качества текста

  • Российская театральная цензура: история и современность. Введение

Цех социальных наук и гендерных исследований

  • Мир социологической теории. Современность

  • Введение в историю феминистских идей ХХ века

Школа точных и естественных наук

  • Общая география

  • Квантовая революция

  • Основы биологии клетки

  • Общая химия

  • Во власти рынка: экономическая теории для практических решений

Цех филологии и наук о культуре

  • Изучение читателя

  • Литература эмиграции: русский Париж в межвоенные десятилетия

  • Человек Музыкальный: История музыкального искусства от Неандертальца до Романа Сладкопевца

  • Идея авторства в современной культуре

  • Основы теории литературы

  • Молодой Бах

  • Introduction to American Regional Literature

Цех философии и религиоведения

  • Философская система Я. Л. Морено и социодрама современности

  • Онтология свободного действия

  • В поисках нового героя. «Дон Кихот» Мигеля де Сервантеса

Школа компетенций

  • Мастерская эффективного чтения

  • Теории и практика мигрантского предпринимательства

  • Moral Dilemmas (на английском языке)

  • Климатический компас, навигация в новой реальности. Экологическая грамотность как ключ к успешному будущему

  • Самоорганизация, самореализация, карьера

  • Рисунок для начинающих

А еще мы философствовали и ностальгировали. Такая уж участь у университетов в изгнании. Вот небольшие зимние цитаты-зарисовки профессоров Свободного.

«В старом городе, построенном венецианцами, есть бар на пять человек, в котором за стойкой поет Эльза. Эльза делает сангриту, чтобы мы не пили текилу с лимоном, словно европейские варвары. Она переходит от Тейлор Свифт к „Порнофильмам“, „дайте мне белые крылья — я так соскучился“. Баром владеет Николай, который много лет жил в Новгороде. У нас находятся общие знакомые из позапрошлой жизни, части из которых нет в живых, а другая из хиппи превратилась в чиновников, обзавелась галстуками и животами, на которые их можно положить. Николай следит, чтобы в плейлисте на YouTube не проникали Шнуров и другие Z-личности.

В городе меня принимает Наташа из Петрозаводска, с которой мы познакомились накануне войны: я ездил в Карелию читать лекцию. Меня встречает Андрей из Ростова, которого я в последний раз видел много лет назад на нашем мирном юге, где еще не летали беспилотники, а госпитали не были полны раненых. Продолжается перекличка городов: кто-то здесь из новосибирского Академгородка, я сообщаю, что за мной — Кемерово. Бывший депутат из Екатеринбурга, арестованный за “оправдание терроризма”, рассказывает мне о своем плане, как спасти Россию. Всем городам, которые покинули эти люди, стало хуже без них.

Студенты университета в изгнании собрались на читку антивоенной пьесы, в соседнем книжном магазине Алексей Уминский отвечает на вопросы публики, а потом феминистки рассказывают о тендерном разрыве в медицине. Сергей из приграничного города рядом с Албанией выставляет на стол дистилляты, которые он делает сам: джин, абсент, безымянный напиток из аронии. За обедом из окна я наблюдаю, как двенадцать антивоенных священников, разбившись по парам, шествуют на диспут, словно ожившая картина Нестерова.

Это межсезонье, наши дни».

«…Одна из самых полезных инвестиций, которую Европа может сделать для долгосрочного устойчивого мира, состоит в том, чтобы не оставлять поколение молодых россиян наедине с цензурой. Сотрудничество с официальными университетами в России невозможно, но вот бросать людей не стоит. Поэтому наша «преступная» организация будет проводить лекции и планировать курсы, которые создаются европейскими учеными — для российских и русскоязычных студентов. Сегодня у нас публичная лекция профессора университета Паннонии (Венгрия) Сани Тевпавчевич о том, как выстраивались сообщества мигрантов после распада Югославии и СССР. Приходите!»

«…Полезно думать, что из нашего холода есть дорога к весне».

«Когда-то давно, много лет назад, был январь, второе число, если память мне не изменяет. Я возвращался домой. Ну то есть как: шёл к электричке с дачи одноклассника, где мы отмечали Новый год. Настроение было хорошее, сам я был приятно пьяненький…

Дело было днём, ещё достаточно светло. Дорога шла через поле. Было холодно и ветрено, из-под снега торчали сухие травинки. Ветер колыхал их, будто вот-вот переломит.

Впереди виднелся лес, а за ним, вдали, доносились гудки поездов.

И вдруг я остановился, будто услышав голос. Тихий, но отчётливый: „Остановись. Отдохни. Ляг на мёрзлую землю, свернись калачиком, закрой глаза, усни — и всё закончится“.

Я помню этот момент очень ясно. Лес впереди. Ветер, холод, зима и одиночество. Такая метафора русской жизни. Стоишь посреди холодного мёрзлого поля, где дует пронизывающий ветер, и ничего вокруг — только тишина и пустота. Но там, за лесом, слышны гудки поездов. Там жизнь. Там люди. Там электрички. И в то же время здесь, в этом поле, есть покой. Полный. Вечный. Последний.

Я тогда постоял и пошёл дальше. Потому что пока ты жив, должен идти. Через холод, сквозь мёрзлую землю, по едва заметной дороге. Ты просто идёшь, потому что знаешь: впереди есть железная дорога, есть люди, есть движение, а значит — есть смысл.

С тех пор, когда мне бывает тяжело, грустно, кажется, что сил больше нет, я вспоминаю это поле. Вспоминаю дорогу, хрустящий снег, травинки, дрожащие на ветру. И помню, что всегда есть выбор. Можно лечь, закрыть глаза и остановиться. Но можно идти дальше.

Я вспоминаю о книге Германа Гессе „Степной волк“. Там он описывал людей, которых называл „самоубийцами“ — тех, кто знает, что конец — это тоже одна из возможностей. Жить таким людям непросто, а ужиться с ними и того труднее. Но Гессе, по большому счёту, свою книгу не дописал. Недорефлексировал.

Жить в России — это всегда идти через мёрзлое поле. Всегда слушать, как вдали гудят электрички, и надеяться, что ты дойдёшь. Ведь идти-то всего ничего. А голос, зовущий отдохнуть — просто напоминает о возможности».

«Дезертир в интервью Екатерине Гордеевой говорит, что хуже всего на войне — это обувь. Она хорошая, удобная, но — после первого раза пахнет. Как пахнет, спросите вы? Возможно, вы не очень хотели знать ответ. Когда война в определенной местности идет много недель или месяцев, а кругом минные поля, самый надежный способ идти воевать — шагать по трупам. Там, где они лежат, мин скорее всего уже нет. И вот ботинки пропитываются трупным ядом после того, как тонут, проваливаются в разлагающиеся тела убитых.

Когда я представляю, что кто-то отдал приказ идти на штурм по мертвым телам, я почему-то вспоминаю о Высшей школе экономики, где немало дебатов было проведено за пятнадцать лет об этике и профессионализме. Теперь отменные профессионалы, не переобуваясь, отправляют на фронт героических студентов-добровольцев. Это позволяет им быть на более хорошем счету у начальства и повысить свою эффективность по KPI.

В штабном окопе будто бы сидит ректор Анисимов, он в камуфляже, с веткой, воткнутой за ухо. Анисимов маскируется ученым, а на самом деле он на все согласный ушлепок, который, если это будет хорошо для карьеры, заставит ходить по трупам любого. Рядом с Анисимовым его верный доктор Ажимов, переквалифицировавшийся в эксперта по традиционным ценностям. Чуть поодаль профессор Чубаров, который сделал в прошлом году фальш-старт, чуть ли не лично вылетев в виде дрона на помощь пацанам в Краснодоне. Чубаров в итальянском пальто, Ажимов в жабо навроде романтического поэта. Где-то вдали грузно дышит бывший ректор Кузьминов.

Они берут студента Высшей школы экономики и читают ему напутственную речь о пользе прогулок по трупам для академической культуры современного университета, а потом толкают его вперед. У студента удобные кроссовки, они еще не пахнут. Это 120 дней Содома».

«…Парный концепт, родившийся за три года, связан с отглаголенными прилагательными уехавшие и оставшиеся. Между этими двумя сущностями, как предполагается, ведется экзистенциальная борьба, пропасть расширяется, нет ни общих слов, ни общих ценностей. Уехавшие и оставшиеся — пожалуй, самый странный кентавр, возникший для описания распавшейся реальности, замечать которую — значит совершать преступление против государства РФ. В том числе за счет закрепившейся лексической формы, в которой действие или бездействие становится субстенциальным признаком и источником идентичности.

Концепт — следствие лжи, навязанной государством руинам довоенного общества. Группа эмигрантов несопоставима по своему объему с жителями страны, среди эмигрантов есть люди разных взглядов, как и среди жителей страны. Так же как фейковая идентичность „иноагента“ возникает в результате государственного иллюзионизма (Вячеслав Володин как Амаяк Акопян), идентичность пассивного глагола „оставаться“ не указывает ни на какое реальное явление. Пропаганда продала людям пустышку, из которой теперь следует анализ-ураборос („они уехали и презирают нас“, „они остались и на все согласились“). Эту страну отглаголили.

Сначала были убиты те, кто действовал свободно. Затем сочувствие свободным и помощь было объявлено преступлением (адвокаты-экстремисты, журналисты-дискредитаторы). Это было обозначено как новые правила игры: солидарность преступна, коллективные действия граждан есть терроризм, каждый умирает в одиночку. Из общества, где социальные связи умирают на границах нуклеарной семьи, слеплена машина для совершения военных преступлений. Маргиналов, не нашедших себя в жизни, отправят убивать за миллион, здоровые силы продолжат свой ежедневный труд и в нужный момент отвернутся. Группой, которая подлежит легальному осуждению, станут отглаголенные эмигранты. Мы приятно поссоримся с вами в социальных сетях о том, как они уехали и очерняют, чтобы не говорить о войне.

Но режимы молчания разнообразны. Можно молчать так, что молчание звучит приговором для государства. Многие молчат уже три года, они стали уехавшими в молчание. Однажды приговор будет оглашен».

DOI: 10.55167/317d45831c10